Закон принят, и его нужно исполнять. Сегодня он критикуется очень многими, как специалистами, так и простыми охотниками. Это не очень удивляет, так как проект закона утверждался довольно поспешно. Здесь возникают вопросы. Почему 15 лет все проекты дорабатывались и отклонялись, хотя в адрес Ассоциации Росохотрыболовсоюз (именно она выступала главным автором проекта) посылались замечания и пожелания от специалистов и простых охотников. А потом было объявлено, что «группа депутатов» предложила свой вариант, и он был принят ГД в первом чтении.

Очень хотелось бы узнать, кто входил в данную группу «энтузиастов» и где она была 15 лет? Закон был принят в сильно доработанном виде во втором чтении. Без сомнения, данный документ несет в себе реформаторскую направленность, которая должна по задумке авторов повлиять на формирование новых подходов к построению охотничьего хозяйства в нашей стране. Вот в этом и заключена, по моему мнению, главная беда.


Я хотел бы подчеркнуть, что излагаю свое личное мнение. Представляется, что мы все «заражены бациллой» революционного реформирования. Мы, как нигде, постоянно стремимся «улучшать» все и вся. При этом полностью разрушая даже то хорошее, что уже было сделано. Постоянное реформирование всегда говорит о непрофессионализме кадров. Сегодняшнее время не представляет исключения. Безуспешно и постоянно реформируется все: армия, милиция, наука, образование, судебные органы, сельское хозяйство и так далее. Стремление к реформированию развала охотничьего хозяйства не стало исключением. Главная критика в адрес закона – полное взятие всех функций государства на себя в ущерб общественным охотничьим обществам (на деле это означает практическое разрушение этих структур).

Многие из критикующих считают, что закон выступает в качестве необходимой юридической поддержки частных арендаторов охотничьих угодий, так как в документе отводится много места именно этим вопросам. Представляется, что такое мнение ошибочно. Новый закон ставит под удар и арендаторов. Мало кто задумывается, что понятие арендатор не означает собственник. У нас нет частной собственности на землю.


Это значит, что при определенных обстоятельствах условия аренды могут быть изменены или эти обстоятельства могут привести к ее ликвидации. Так, статус угодий может измениться (сегодня угодья охотничьи, а завтра - заповедник), при окончании срока аренды на угодья могут претендовать иные лица, арендатор может по объективным причинам (отсутствие средств, болезнь и т.д.) потерять интерес к своим угодьям. Хорошо, если на эти угодья появятся претенденты. А если нет? Что будет происходить в этих угодьях, кто их будет охранять, к примеру? Уже сегодня некоторые из арендаторов стали понимать, что охотничьи вотчины – это не дача, где можно пострелять. Это серьезная проблема, требующая постоянных материальных вливаний. А в случае принятия решения об оплате арендаторами за пользование угодьями это сильно ударит и по их капиталам. Как это ни удивительно, но дешевле выехать на охоту за рубеж, чем мытариться со своими пустыми угодьями. Много и других неясностей.

Наверное, правильно, что главную роль в развитии охотничьего хозяйства должно взять на себя государство, если только оно в состоянии сделать это. Главная проблема, заложенная в законе, - где на все это найдутся средства? Объем этих средств должен быть огромен. К примеру, как наладить выдачу государственных охотбилетов на всей территории РФ? Перевод на единую систему охотничьего билета с последующим введением компьютерного учета – это, конечно, благое дело. Особенно в стране, где у охотоведов не то что компьютеров нет, но и куда более элементарных вещей. Кто их будет обучать? Как сегодня восстановить кадровый пробел охотоведов на местах? Как их оснастить транспортом, жильем, дать достойную заработную плату? И это еще не все. Как работу этих сотрудников на местах защитить юридическими правами? Мне кажется, что сегодня такая реформа потребует даже больших средств, чем реформирование армии (там все-таки есть какая-та основа, чего не скажешь о разрушенной охотничьей отрасли).


Трудно представить, что такие планы можно реализовать в короткие сроки, да и не в самое благоприятное для экономики страны время. Хотя одно решение существует. Это - принять очередное постановление о новых поборах с самих охотников. За их счет можно решить все. Получится как обычно – закон есть, но исполнить его практически невозможно без последующих дополнений и изменений. Жалко только, что эти дополнения, скорее всего, доверят той же команде, которая в последнее время постоянно веселила охотников своими постановлениями и правилами.
Мне часто задают еще один вопрос, на который я не нахожу ответа. Нужно ли было все это затевать, чтобы окончательно разрушить то, что уже было сделано, да и работало неплохо? А в таком случае нужен ли был вообще закон об охоте, ограничились бы правилами. А если бы его не было еще лет 15, что бы произошло? К сожалению, в истории не существует слово «если». Происходит только то, что происходит.


Не стоит думать, что понятие единения невежества и прожектерства изобретено нами. Совсем нет. Великий английский философ, писатель, политик и религиозный деятель Джонатан Свифт в своем памфлете «Путешествие Лемюэля Гулливера» написал об этом довольно ярко. Обратимся к главе, посвященной путешествию Гулливера в фантастическую страну Лапуту. «Около сорока лет тому назад несколько жителей столицы поднялись на Лапуту (название летающего острова, на котором пребывает король и его свита. - Прим. О. М.) – одни по делам, другие ради удовольствия, - и после пятимесячного пребывания на острове спустились обратно с весьма поверхностными познаниями в математике, но в крайне легкомысленном расположении, приобретенном в этой воздушной области.

Возвратившись на землю, лица эти прониклись презрением ко всем нашим учреждениям и начали составлять проекты пересоздания науки, искусства, законов, языка и техники на новый лад. С этой целью они выхлопотали королевскую привилегию на учреждение Академии прожектов в Лагадо (столица государства Лапута. - Прим. О. М.). Затея эта имела такой успех, что теперь в королевстве нет ни одного сколько-нибудь значительного города, в котором бы не возникла такая академия. В этих заведениях профессора изобретают новые методы земледелия и архитектуры и новые орудия и инструменты для всякого рода ремесел и производств, с помощью которых, как они уверяют, один человек будет исполнять работу десятерых; в течение недели можно будет воздвигнуть дворец из такого прочного материала, что он простоит вечно, не требуя никакого ремонта; все земные плоды будут созревать во все времена года, по желанию потребителей, причем плоды по размерам превзойдут в сто раз те, какие мы имеем теперь… но не перечтешь всех их проектов оcчастливить человечество.



Жаль только, что ни один из этих проектов еще не доведен до конца, а между тем страна в ожидании будущих благ приведена в запустение, дома в развалинах и население голодает или ходит в лохмотьях. Однако все это не только не охлаждает рвения прожектеров, но еще пуще подогревает его, и их одинаково воодушевляют как надежда, так и отчаяние». Правда, похоже? Удивительно, что это написано в 1726 году. А может, мы просто лапутяне?